Призывники из северо-кавказских республик до предела обострили криминогенную обстановку в армии

В конце июля 2009 года Министерство обороны подвело итоги весеннего призыва. Это была рекордная кампания – количество «забритых» в армию бойцов по сравнению с прошлым годом выросло более чем в два раза. В общей сложности под ружьё было поставлено свыше 300 тыс. солдат. Выполнить план помогли отмена множества отсрочек, а также активный призыв на военную службу граждан с уголовным прошлым (21 тыс. человек с неснятой и непогашенной судимостью). Между тем в России есть регионы, где проблем с призывом практически нет. Это северо-кавказские республики. В последние годы количество желающих стать солдатами ингушей, дагестанцев, чеченцев выросло в разы. Но, к сожалению, подобный «патриотизм» на деле оборачивается участившимися конфликтами на национальной почве в войсках.

История кавказских народов, долгое время существовавших в обстановке перманентной «священной войны» против иноверцев, всегда подразумевала, что горский мужчина должен быть защитником, воином. Однако после развала Союза и в этих республиках, как и по всей России, появились уклонисты. Кардинально ситуация изменилась лишь несколько лет назад. В последнее время на Северном Кавказе сформировано множество воинских частей, где предусмотрена служба по контракту с достаточно высокой по меркам этих регионов зарплатой. Однако, прежде чем стать контрактником, нужно отслужить срочную службу. Отметка о её прохождении нужна и для успешной карьеры в силовых структурах: в милиции, прокуратуре и т.п., работать в которых так стремятся настоящие кавказские мужчины.

При этом план по призыву в некоторых республиках резко сокращается. Так произошло, например, в Дагестане. Если раньше из этого региона «забривали» около 12 тыс. человек в год, то весной 2008 года служить отправились всего 1,8 тыс. человек. В 2009 году количество призывников из Дагестана увеличилось до 3,5 тыс., но желающих служить всё равно больше. Похожая ситуация и в Ингушетии, где план по весеннему призыву составил всего 400 человек. И если раньше местные военкоматы в массовом порядке боролись с уклонистами, то теперь медицинские комиссии завышают требования к состоянию здоровья призывников, признавая нормальных по меркам Центральной России потенциальных солдат негодными к службе.

Сейчас в северо-кавказских республиках сложилась парадоксальная по нынешним меркам ситуация. Чтобы пойти служить, потенциальным солдатам приходится «заносить» в военкоматы немалые по меркам Юга России деньги – от 10 до 30 тыс. рублей. Конкретная сумма зависит от рода войск, в которых хотят отдать свой долг Родине ребята.

– Появилась новая тенденция. Раньше давали мзду, чтобы не служить, а теперь, наоборот, чтобы взяли в армию, – рассказывал военный прокурор Северо-Кавказского военного округа Владимир Милованов.

В Ингушетии, чтобы попасть без взятки в армию, призывники ищут нестандартные решения. К примеру, регистрируются у своих многочисленных родственников, проживающих в других регионах России.

Чеченцев, несмотря на отмену режима контртеррористической операции, пока в массовом порядке в армию не призывают. Последний масштабный призыв в Чечне был проведён в 1991 году. Как объясняют в Грозном, после двух военных кампаний родители опасаются отправлять своих сыновей служить в Российскую армию, поскольку немалая часть офицеров принимали участие в этих кампаниях и довольно негативно относятся к выходцам из Чечни.

Но, как оказывается, чеченские ребята сами могут постоять за себя. В 2005 году, когда в войска были отправлены служить 200 человек, призывники из Чечни, в большинстве своём профессиональные борцы, совершили маленькую революцию в дислоцированной под Москвой военной части. С первых дней они подмяли под себя командиров, добившись особых привилегий, которые никак не регламентировались уставом. Они отказались питаться в столовой, носить военную форму и круглосуточно находиться на территории части. Тогда их без лишнего шума срочно отправили домой. После этого случая призыв в Чечне резко приостановили.

Сегодня солдат, призванных с Северного Кавказа, направляют служить подальше от родных мест. И принимают меры, чтобы максимально рассеять их по подразделениям в разных регионах. Нередко выходцев с Кавказа отправляют в отдалённые гарнизоны. И этому есть своё объяснение. Если случается ЧП с национальным оттенком, меньше шансов, что о нём узнает широкая общественность.

Правда, удаётся это не всегда. Так, в декабре 2006 года на затерявшемся в Тихом океане острове Кунашир в мотострелковом полку почти полторы сотни солдат-дагестанцев взбунтовались из-за того, что дежурный по части сорвал им пьянку в казарме. Солдаты избили офицеров, забаррикадировались в казарме и грозили взять в руки оружие. Только после вмешательства прокуратуры района и милиции мятежники сдались. Было возбуждено уголовное дело. Зачинщиков беспорядков взяли под стражу, а остальных разбросали по другим частям. Как оказалось, кавказцы держали в страхе не только воинскую часть, но и всех жителей острова.

– Главное – не допустить опасной концентрации солдат-кавказцев в одном подразделении, – говорит «Нашей Версии» командир одной из воинских частей.

Выходцы из республик Северного Кавказа, по мнению нашего собеседника, считаются самыми проблемными в рядах Вооружённых сил. И это вопрос не межнациональных взаимоотношений, а скорее культуры и воспитания, где утрировано понятие мужской силы и власти. Кавказцы приходят в армию со своей самобытной психологией, национальными обычаями и традициями. Со специфическим отношением к законам и военным порядкам. Со своим пониманием коллективизма. Все эти понятия они пытаются навязать другим. В подразделениях они очень быстро объединяются в землячества, что даёт возможность даже новобранцу сразу занять привилегированное положение среди солдат части.

– Опираясь на поддержку друг друга, они демонстративно отказываются подчиняться командирам, – говорит наш собеседник, – проявляют упрямство, если им приказывают мыть полы, чистить картошку. Ведь, по их мнению, это женская работа. Тяжелее всего приходится командирам подразделений, где кавказцы выстраивают свою структуру подчинения – параллельную, а то и замещающую командирскую.

Кавказская проблема вызывает большую головную боль в ротах, полках или на кораблях, где образовалась «повышенная концентрация» южан. Так, в апреле этого года в Чечне на сторожевой заставе Ламамаисти неподалёку от села Борзой в Шатойском районе произошла трагедия. Сержант расстрелял трёх пьяных сослуживцев, а потом попытался убить себя. Наиболее вероятной версией убийств, совершённых военнослужащим-контрактником, следствие считает конфликт на национальной почве. У сержанта, украинца по национальности, не складывались отношения с дагестанцем и татарином, которые в пьяном виде постоянно измывались над сослуживцами. Он решил заступиться за них. Итог – убийства и попытка самоубийства.

Сейчас, наученные горьким опытом общения с кавказцами, офицеры принимаются за их воспитание с первых дней. Главный принцип – быть как можно более требовательными, а если понадобится, даже жестокими. Как рассказывает наш собеседник, в одной из частей, где количество кавказцев достигло критической массы, чтобы усмирить строптивых дагестанцев, стремящихся взять власть в казарме в свои руки, офицеры по ночам совершали «рейды». Вооружившись палками, они «воспитывали» отказывающихся подчиняться. А на Балтийском флоте на большом десантном корабле командование было вынуждено переформировать экипаж, поскольку власть фактически перешла в руки призывников из южных регионов.

Столкновения между военнослужащими на национальной почве очень часто имеют место в Сибирском военном округе. Немало инцидентов зафиксировано в отдалённом Тоцком гарнизоне Приволжско-Уральского военного округа.

5 июля этого года в воинской части города Алейска Алтайского края произошла массовая драка. В Главной военной прокуратуре рассказали, что всего в потасовке приняли участие от 30 до 40 человек, но серьёзных травм, мол, нет. Однако правозащитники сообщили о том, что в столкновении участвовали порядка двух сотен человек. По одной из версий, новобранцы из Дагестана пытались установить в воинской части новые порядки, чем и спровоцировали побоище. В результате массовых столкновений госпитализирован один человек, у остальных военнослужащих зафиксированы ссадины, кровоподтёки, рассечённые брови, губы…

Тем временем различные организации, в том числе Союз комитетов солдатских матерей, ищут способы искоренить национальную дискриминацию в армии. Например, уже несколько лет руководство Республики Татарстан предпринимает попытки создать роту, где будут служить только призывники из этой республики. Говорят, что решение о создании «национальных татарских частей» было принято руководством Татарии и Министерством обороны России в порядке эксперимента, чтобы предотвратить неуставные отношения с национальным душком. Однако существует мнение, что формирование таких рот может создать опасный прецедент. В армии начнётся расслоение, и свои «народные» роты захотят сформировать все республики.

Между тем в Российской армии уже есть пример подразделений, сформированных по национальному признаку – это известные батальоны ГРУ «Восток» и «Запад». Эти формирования хорошо зарекомендовали себя во время контртеррористической кампании в Чечне и пятидневной войны с Грузией. Но за этими закрытыми организациями, где люди связаны между собой родственной круговой порукой, тянется криминальный шлейф. Теперь эти батальоны расформированы. Сегодня чеченцы в основном проходят службу по контракту в двух дислоцированных в республике спецподразделениях внутренних войск МВД России, батальонах «Север» и «Юг», укомплектованных военнослужащими из числа местных жителей. Появятся ли в Российской армии дагестанские, ингушские или, например, мордовские батальоны, покажет время.

По данным военной прокуратуры, в войсках и на флотах с участием выходцев с Кавказа происходит более 20% происшествий. И сейчас явно наметилась тенденция к их увеличению. Командиры всех степеней разводят руками, не зная, как бороться с проявлениями межнациональной неприязни в войсках. Впрочем, проблема «землячества» в войсках не нова и досталась армии ещё с советских времён. Правда, тогда решали её довольно успешно. Например, в боевых частях существовала негласная квота на кавказцев – не более трёх человек в роте. Но основным инструментом воздействия на горячие южные головы были общественные объединения (комсомол, например), которые позволяли сплачивать военные коллективы – с одной стороны. А с другой – вести более углублённый контроль за настроениями среди военнослужащих. К сожалению, оптимальных рычагов идеолого-пропагандистской работы в Российской армии до сих пор не найдено. Ситуация ещё более усложнилась с развалом института политработников и усугубилась отменой гауптвахты.

Сегодня предполагается, что реанимировать подобный контроль смогут военные священники. Министерство обороны уже заявило о намерении распространить в Вооружённых силах этот институт. С одной стороны, это правильное решение. В большинстве своём священники – это образованные, с большим жизненным опытом люди. Их присутствие, несомненно, повлияет на проявление в казармах дедовщины, поубавится и офицерского рукоприкладства.

Вместе с тем появляется дополнительный фактор риска. Призывной состав многоконфессионален. Преобладают христиане. Обещано, что в тех соединениях и подразделениях, где мусульмане составляют десятую часть и более, будет соответствующий духовный наставник. А если их численность будет меньше? Не обострит ли это непростые межнациональные отношения в армии ещё больше?

Справка
Конфликты на этнической и расовой почве регулярно происходят и в американской армии. Один из самых громких случился в 2003 году: 31-летний темнокожий сержант 326-го инженерного батальона 101-й воздушно-десантной дивизии США Асан Акбар забросал палатки командного состава дивизии ручными гранатами. ЧП произошло в военном лагере «Пенсильвания», расположенном на севере Кувейта. В результате нападения погибли два офицера из штаба части, 14 военнослужащих получили ранения.

Как заявили следователям родители Асана Акбара, на этот поступок он мог пойти потому, что постоянно жаловался на дискриминацию по расовому признаку. С их слов, «афроамериканцу очень сложно сделать карьеру в армии». Кроме того, за несколько месяцев до преступления Акбар принял ислам и, с его слов, «не был понят» сослуживцами.

Впрочем, о притеснениях по расовому признаку в американской армии заявляют даже белые военнослужащие. Так, в 2008 году в федеральный суд США обратился подполковник Раймонд Сондерс с требованием признать незаконной действующую систему продвижения по службе, так как она является дискриминационной в отношении белых мужчин.

Офицера возмутило то, что по закону случаи дискриминации в армии рассматриваются только по заявлениям женщин или представителей этнических меньшинств, но не в отношении других групп. Суд принял сторону заявителя. «Такая практика явно свидетельствует о предпочтении, оказываемом определённым расам или полу по отношению к другим, поэтому такая система является неконституционной», – заявил в своём вердикте федеральный судья. С аналогичными исками в суды обратились ещё более 10 американских офицеров.