Судя по тому, как в России обсуждается недавний украинский визит
патриарха Кирилла, это - надолго. Одни хотят доказать, что не звучало
ни азов бульварного евразийства, ни притязаний на непомерную власть,
другие - что звучало только это и слава, дескать, Богу.
Есть повод вернуться к первоисточнику.
"Ради
чего мы готовы вступить в Евросоюз? Только ради желудка". "Мы" - это об
Украине, поскольку Россия туда не собирается. "Мы готовы идти туда,
чтобы быть ведомыми... Почему с лёгкостью отдаём своё первородство?".
Это, видимо, о возрасте православия. "У нас есть потенциал к развитию
подлинного диалога Востока и Запада. Не диалога всадника с лошадью, а
реального диалога равновеликих партнёров. И вот только такой диалог
приведёт к построению единой Европы". Коль Европы, то речь, стало быть,
о востоке именно Европы, конкретно - о "Святой Руси", по Кириллу - о
России, Украине и Белоруссии. Кирилл не первый и не единственный,
кто толки об эмпиреях предпочитает обсуждению того, как лучше
обустроиться в земной юдоли. Но в данном случае задача другая.
Свободному миру как бы предлагается торг: мы, "Святая Русь", будем с
вами жить одним монастырём, если вы примете хоть что-то из нашего
устава. Для патриарха, разумеется же, не новость, что Запад, во-первых,
не знает никакой "Святой Руси" - ему известны три государства: Россия,
Украина, Белоруссия; во-вторых, Запад не занимается скрещиванием своего
устава с чьим бы то ни было по той простой причине, что никого в свой
монастырь не тянет. Никому не возбраняется считать равновеликими
"Святую Русь" и остальную Европу, но это значит ломиться в открытые
ворота: в деле "построения единой Европы" все равновелики.
Патриарх
не может не понимать, что тему "всадник и лошадь" Запад с ним обсуждать
не будет, как никто из украинских президентов не поедет туда говорить о
первородстве "Святой Руси". Дело в том, однако, что именно это, судя по
всему, и требуется патриарху. Хочется безраздельной власти над своим
приходом, для чего он, приход, и должен быть со всех сторон ограждён
если не враждебностью, то хотя бы недоумением и равнодушием. Эдакий
остров первородства, где только и возможно торжество "любоначалия, змеи
сокрытой сей".
Реальный диалог Запада и Востока идёт давно и
успешно, глобализация своё дело знает. Застрельщиками и ведущими тут
выступают не правители и попы, не философы и поэты, а учёные, инженеры,
предприниматели и человек с улицы, которому не сидится дома. Так что
речи Кирилла против западного "вещизма", по большому счёту, не
представляют особого общественного интереса. Материал для биографа...
Но этот материал показывает, почему наш герой пускается во все тяжкие.
Человек всё-таки, наверное, искренне увлечён своим предназначением. Он,
кажется, действительно хочет поставить Русскую православную церковь, а
значит и себя, чуть ли не во главе государства. Это делает его
Ходорковским в рясе. Своим независимым поведением он невольно (видит
Бог и Путин: невольно!) способствует демократизации России.
Ходорковский
- фигура трагическая. Человеколюбие не позволяет желать того же г-ну
Гундяеву, хотя некоторые его просто подстрекают... Можно прочитать,
например, что он умнее и талантливее Путина с Медведевым и вот-вот
"выйдет на авансцену российской политики". Безумству храбрых поём мы
песни, но береги его тогда, Господь: рука государства российского
тяжела есть.
Что с ним будет дальше, то есть, когда и если
Россия станет свободнее? Государство-то охотно оставит предстоятеля в
покое. Но оставит ли ОН в покое такое государство?! По всему
получается, что не должен... Он попытается приобщить его к своему
"диалогу" с падшим Западом. Государство, естественно, отмахнётся,
светская общественность ухмыльнётся, к ней присоединится известная
часть церковной... И знаете что будет? Ожесточившись, Кирилл может
удариться в совсем уж истерический фундаментализм. Так его святейшество
займёт видное место среди политических маргиналов и оригиналов.
